🌿 Забежала вчера в магазин. В очереди передо мной женщина с дочкой. Девочке лет пять. – Мам, можно я сама выложу продукты на ленту? – спрашивает она.
Очень хочет помочь. Мама нервничает, может, опаздывают куда, может, просто не выспалась. – Давай, только быстрее… – говорит она дочке рассеянно.
Девочка со всей страстью начинает метать продукты из тележки на ленту. Спешит. Мама доверила такое дело! Надо оправдать ожидания! И вдруг…
Пакет с пшеном падает на пол, и лопается. Пшено почти не высыпалось, но пакет порван. Девочка в ужасе замерла. Что она натворила!
– Ну вот, – мама вздыхает. – Так и знала! Вот доверь! Ну, руки-крюки! За что не возьмёшься… Надо теперь взять новый пакет пшена!
Девочка беззвучно плачет. Она больше не хочет ничего перекладывать. Она неумеха. Руки-крюки. Так сказала мама.
– Давайте сюда пакет, там же почти не просыпалось, я вам в целлофан положу, и заберёте, вы же порвали! – говорит кассир.
– Мы не порвали, мы уронили. Он сам порвался. Мне нужен целый пакет пшена! – раздражённо говорит мама.
Она сама переложила оставшиеся продукты на ленту. И, к неудовольствию всей очереди, ушла за новым пакетом пшена.
– Дайте пакет, – прошу я кассира, беру целлофановый пакет и прошу девочку, застывшую как мумия у кассы. – Помоги собрать пшено, пожалуйста.
Она садится на корточки, и мы с ней вместе собираем пшено в целлофановый пакет, пока вернувшаяся мама девочки рассчитывается за покупки. – А что теперь с этим пшеном? Которое ваша дочь рассыпала?
Мама приготовилась к скандалу.
– У вас тут всегда заложена в стоимость такая ситуация. Что вы мне рассказываете! Я могу вон весь алкоголь перебить, и то не обязана за него платить. А тут пшено!
А кто за него должен платить? Я? – заводится кассир.
Так. Ребята, остановитесь! Ну зачем нагнетать на пустом месте? Ну вот зачем тиражировать взаимное раздражение?
– Я куплю это пшено, – говорю я. – При условии, что ваша дочь поможет мне переложить продукты на ленту. Она так здорово это делает. А у меня рука болит.
Мама девочки врезается в мой убедительный взгляд. И, будто опомнившись, говорит: – Да, Лидочка, помоги тёте … У неё рука болит.
Я, чтобы девочка не видела, показываю «Класс!» своей совершенно здоровой рукой. Лидочка будто отмирает. Начинает аккуратно перекладывать мои продукты на ленту. Старается. Поглядывает на маму.
– Какая у вас помощница растет! – говорю я маме Лиды громко, чтобы девочка слышала.
– Да. И не говорите!!! Она и полы у меня умеет мыть. И стирку запускать!
– Ничего себе! Настоящая невеста! – подыгрывает нам дяденька, который стоит за нами.
– И пельмени я тебе помогала раскатывать, – напоминает смущённая Лида.
– Оооо, пельмеееени, это просто чудо, а не ребёнок! Вот вырастет – отбоя от женихов не будет. Я бы сам прям сегодня женился на вашей Лиде, да женат уже 24 года. А вот если бы не жена…
Все в очереди смеются. Тем временем мои продукты уже на ленте.
Я быстро упаковываю их в пакеты.
Мы одновременно с Лидой и её мамой выходим из магазина. – Лида, а ты когда-нибудь была в Венеции? – спрашиваю я.
– Где?
– В Венеции.
– Нет. Я в Крыму была.
– Знаешь, я тоже пока не была. Но читала, что там есть площадь, на которой много-много голубей. И они почти ручные. Садятся людям на плечи. И на голову. И люди с ними фотографируются. Представляешь?
– Здорово!
– Хочешь прямо сейчас оказаться в Венеции? Здесь? Сейчас? – удивляется Лида.
– Да! – я достаю целлофановый пакет с пшеном. – Здесь и сейчас.
Мы отходим от магазина на пятачок пространства, где никому никто не мешает, и я говорю:
– Лида, ты очень скучно уронила пшено. Оно даже не рассыпалось. Урони так, чтобы БАМС!!! Чтобы всё рассыпалось.
Лида оглядывается на маму. Та уже всё поняла, улыбается и кивает. Лида берёт у меня пакет с пшеном.
– Прямо на землю???
– Прямо на землю!!!
Лида радостно плюхает пшено на пол, оно рассыпается жёлтым мандариновым салютoм и тотчас…
Почернело небо!!! Как пишут в сказках!!!
С крыш, с проводов, откуда не возьмись огромное пoлчище голодных голубей стремительно пикирует к ногам визжащей от восторга Лиды.
– Мама-мама! Смотри как их много! Мама-мама! Они едят наше пшено! Мама-мама, мы в Венеции!
Мы с её мамой смеёмся.
– Здорово. Спасибо вам. Прям отрезвили. А тo у меня сегoдня плохой день… – говорит мама Лиды.
– Плохой день каждую минуту может стать хорошим. Балашиха каждую минуту может стать Венецией.
– Да, я уже поняла, – смеётся мама. – Он уже стал…
Она прижимает к себе скачущую Лиду.
– Я свою дочурку Лиду, никoму не дам в обиду, – говорит она. А девочка хлопает в ладоши…
Ну всё, здесь я больше не нужна.
Фея рассыпанного пшена, голодных голубей и счастливых девочек полетела дальше. Помните, пожалуйста: каждую минуту всё может измениться к лучшему. Или подождите. Или… сами измените…
Oльга Cавельевa
